В опасные для жизни минуты хочется верить в то, что твоя жизнь попадёт в руки надёжного специалиста, осознающего всю важность ситуации и ответственно подходящего к своему делу. Впечатление именно такого человека и производит молодой кардиохирург Виталий Кадочкин, который занимается имплантацией сложных устройств в сердце. Прочитав его историю, вы поймёте: это специалист, который не просто лечит заболевания сердца. Он отдаёт собственное сердце своему нелёгкому делу.
— В школьные годы я не мечтал быть доктором. Даже как-то побаивался профессии врача, хотя мой папа хирург, а мама кардиолог. Но так получилось, что в итоге я стал кардиохирургом (улыбается). Мои родители часто переезжали, в связи с чем мне пришлось поменять много мест учёбы, а это каждый раз новый коллектив: новые учителя и школьные друзья. Последним серьёзным этапом учёбы до университета для меня стал Гомельский городской лицей № 1, который профилировался на физике и математике. Эти предметы были моим коньком, мне очень нравилась техника, я любил всё скручивать-раскручивать, потому и видел себя будущим студентом БГУИР или БГУ.
Но в конце последнего года учёбы я серьёзно задумался: правильно ли я делаю, что поступаю на техническую специальность? Зачем становиться программистом, инженером? Как это повлияет на мою жизнь? Эти вопросы начали меня сильно волновать. Позже я чётко для себя определил, что мне нужно помогать людям. Родители никоим образом не давили на меня, я имел свободу выбора. Мой дедушка, бывший главврач районной больницы, сказал мне тогда: «Ты будешь хорошим врачом. Я вижу это». Эти слова запали мне в душу.
У меня оказалось очень мало времени на подготовку, ведь надо было сдавать химию и биологию, а не математику и физику. Я шёл в лицее на серебряную медаль, в тот год она позволяла сдавать только один профильный экзамен. В минском меде конкурс стабильно был около трёх человек на место, шли туда серьёзные ребята, которые решили связать свою жизнь с медициной достаточно давно, а не полгода назад, как я. И я понял, что надо поступать в Гомеле. В ГГМУ тоже оказался высокий конкурс, но я прошёл.
Учиться в университете было интересно: те шесть лет, которые я провёл там, — это самые счастливые годы моей жизни. Они пролетели быстро, но тогда казалось, что время тянется очень медленно. У нас всегда была хорошая и интересная компания, мы постоянно соревновались, участвовали в различных конкурсах между вузами, играли в КВН и «Что? Где? Когда?». Нам всегда было о чём поговорить.
Студенты-медики — умные ребята. Были, конечно, и откровенные халявщики, но они отсеялись буквально после первого курса. Мед не прощает ошибок. Я думаю, что это правильно.
Первые несколько курсов в медуниверситете одинаковы для всех студентов. Это много сухой и сложной информации. Не важно, какой ты врач, ты должен выучить всю анатомию, биохимию, микробиологию. Я подсчитал, что мы сдали порядка 45 экзаменов. Каждый из них был действительно серьёзным: нужно было прочитать учебник в 1000 страниц и повторить материал за три дня, причём так, чтобы уметь изложить всё близко к тексту. Но медицина — это ещё и серьёзные практические навыки. Без них ты не врач. Мало знать одни только книжки, нужно ещё и кое-что уметь.
После трёх курсов учёбы, которые я сдал практически на отлично, ко мне в голову закрались сомнения, ведь чем дольше я учился, тем больше возникало вопросов и меньше находилось ответов. Я подумал: «Всё, хватит, на этом моя медицина закончена». Но что-то мне помогло вновь найти настоящую цель. Кто-то называет это судьбой, кто-то Богом, не важно. В медицине к этому так и так приходишь. В итоге у меня возникло желание продолжить, выбрав более серьёзную специальность, где от навыков врача зависит то, жив останется человек после операции или нет. Мне очень понравилось изучать сердце, захотелось раскрыть его секрет: почему оно сокращается самостоятельно? Это меня заворожило, и я стал более подробно изучать кардиологию и кардиохирургию. Тяготы учёбы стало переносить легче.
Потом я пошёл подрабатывать в скорую. Это было нелегко: ты не спишь, потом идёшь на учёбу, на выходных свободного времени у тебя тоже нет. Но зато опыт колоссальный. Ты видишь передовую, где рвутся снаряды и свистят пули. Учишься действовать в экстренных ситуациях. Молодые специалисты и после учёбы часто попадают сразу в самое пекло, где не всегда могут справиться с психологической нагрузкой.
На четвёртом курсе я ходил в стационар и помогал хирургам ассистировать, а уже к шестому курсу имел довольно серьёзные хирургические навыки. По баллам у меня выходил красный диплом. Я видел себя кардиохирургом и ко дню распределения уже изучил этот вопрос. Распределение — это момент, когда твои достижения укладываются в средней сумме баллов. Вся информация предоставляется министру здравоохранения и другим членам комиссии, которые решают, где ты будешь работать. Мне повезло: в тот год отрасль кардиохирургии в Гомеле шагнула далеко вперёд, кардиохирургом могли распределить сразу после медуниверситета. Мне предложили место в гомельском кардиоцентре, куда я очень хотел попасть и на интернатуру, и на распределение. Я согласился. С тех пор началась моя трудовая карьера в этой больнице. Большую часть интернатуры я выполнял роль ассистента в операционной, занимался вплотную лечебной работой. Интерн — это помощник врача, молодой доктор, который уже несёт ответственность за свои лечебные назначения, но под присмотром старшего коллеги. По факту в меде нужно учиться 7 лет,
На работу мне нужно было приходить раньше семи часов утра, чтобы оформить документацию на своих пациентов и вовремя попасть в операционную. После утреннего обхода я садился за письменный стол и заполнял бумаги. Приходилось писать по два с половиной часа. Где-то в половине десятого я шёл в операционную. Кардиохирургическая операция достаточно долгая, она длится около 4—5 часов, а бывает и дольше.
Операцию проводит огромный коллектив, около двенадцати человек: врач-хирург, два его ассистента, врач-анестезиолог, две анестезистки, врач-перфузиолог [отвечающий за искусственное кровообращение — прим. ред.], перфузионистка, две санитарки, операционная сестра… Все эти люди одновременно стараются помочь одному человеку. От того, насколько слаженно работает такой механизм, зависит жизнь пациента, поэтому во время операции не должно быть споров и сомнений. Нужно сразу всё делать хорошо.
В операционной, как в армии, своя иерархия. Главные решения всегда остаются за оперирующим хирургом. И за эти решения отвечать именно ему, поэтому он должен быть абсолютным профессионалом и знатоком своего дела. В кардиохирургии ты растёшь постепенно: чтобы стать полноценным оператором, может потребоваться около семи лет.
Небольшой совет: нужно всегда внимательно слушать своих старших коллег. Какими бы они ни были, они профессионалы и знают больше. Человек готов поделиться своим опытом не всегда. Порой бывает так, что за короткий промежуток времени ты получаешь от старшего огромные знания, сконцентрированные в двух предложениях. Это то, чего ни в одной книге не прочесть.
Моя сфера деятельности — имплантация сложных устройств в сердце. За рубежом это называется интервенционной кардиологией (интервенция — вмешательство). Если быть более точным, я врач-аритмолог,
Так получается, что Гомельская область большая, а больница, которая занимается кардиохирургической помощью, одна. Поэтому по количеству операций мы находимся в лидерах в республике. Нам есть чем гордиться и есть куда стремиться. За прошлый год при нарушениях ритма мы выполнили около 600 операций.
Больше всего радости приносят моменты, когда к тебе приходит бывший пациент и рассказывает о том, что ему стало намного лучше жить, что после операции у него появилось больше возможностей. И я понимаю, что та цель, которая была поставлена, наконец достигнута. Всё это нивелирует минусы профессии. Есть люди, которые откровенно забивают на своё здоровье. Человеку сделали дорогостоящую операцию, которую за него оплатило государство, а он не ценит этого, обманывает докторов, не пьёт прописанные препараты. Есть и те, что хамят врачам, убеждённые при этом в своей правоте.
Работая в медицине, нельзя бояться ошибок. Не надо от них открещиваться. Нужно уметь их признавать, уметь брать на себя ответственность, как и в любом другом деле. Если ты назначил препарат — будь добр, знай о нём всё. Какие бывают последствия, осложнения. Если они возникли — отвечай за них. У меня тоже были неприятные эпизоды, ведь невозможно знать всё, невозможно ориентироваться во всех вопросах на 100%.
Одна из моих серьёзных ошибок, это, наверное, недосмотр пациента. Был случай, когда одной пожилой пациентке поставили кардиостимулятор. Это был вечер, я тогда ещё дежурил. Пожилая женщина стала жаловаться на боли, непонятно описывая жалобы. Пожилые пациенты обычно указывают на многие недомогания, поэтому зачастую бывает трудно найти лидирующее. По кардиограмме всё было хорошо, но по ней было очень сложно проследить инфаркт миокарда. А у бабушки именно он и случился. Моя ошибка заключалась в том, что мне стоило проявить излишнее внимание к пациенту, назначить специальные анализы крови, УЗИ сердца. Я поверхностно отнёсся тогда ко всему этому.
После этого случая я сделал вывод: пусть ты окажешься глуп и лишний раз всё перепроверишь, чем пропустишь вот такое осложнение. Это как в притче о мальчике-пастухе, который звал на помощь старших, когда видел волка. На пятый раз, когда волк на самом деле появился, к мальчику никто не прибежал. Но вот доктору нужно бежать. И на пятый раз, и на десятый.
Хирург — это человек, который видит свои ошибки, он должен их признавать и исправлять. Даже во время операции. Где-то придётся опустить ниже плинтуса своё достоинство, но зато избежать плохого исхода. Ошибки бывают у каждого медика. Но иногда бывает и так, что на самом деле уже ничего нельзя поделать. Но сдаваться не стоит.
Чтобы не совершать ошибок, хирургу необходимо оттачивать свои профессиональные навыки. В своё время я ходил в судебку (морг), учился сосудистому шву. Это дало свои плоды. Нужно садиться дома, брать иголку и сшивать какие-нибудь тряпочки. Нашей медицине не хватает вот этой стороны. Нужна практика, особенно хирургу. Какие-то манекены, устройства, аппараты, чтобы отрабатывать свои навыки. На пациентах учиться нельзя.
Многие люди в стрессовых ситуациях теряются. Для хирурга это недопустимо, он должен наоборот мобилизироваться, чтобы из стрессовой ситуации перейти в плановую.
Конечно же, хирургу нужно владеть многими знаниями. «Незнайка» тут не пойдёт, и даже «полузнайка» не пойдёт. Нужен только «знайка». И всегда важно продолжать учиться. Ежедневно. Читать статьи, в том числе зарубежные. Без английского, кстати, сейчас совсем никуда. Без знания компьютера тоже. Современному врачу всё доступно онлайн, а английский открывает многие библиотеки знаний.
В будущее нашей медицины я верю. Без этой веры ни одному доктору не надо работать. Надо верить в своё ремесло. Хочу высказать уважение тем врачам, которые продолжают работать у нас и никуда не уезжают даже с невысокими зарплатами.
Сегодня медицину выбирают ребята идейные, я вижу в молодых специалистах желание работать. Хотя может мне просто везёт. Я считаю, что в любой специальности кадры — это главное. У больниц может быть хорошее оборудование, новейшие препараты, но это окажется бесполезным, если не будет людей, которые смогут всё это грамотно использовать.
Наша медицина одна из самых оснащённых на постсоветстком пространстве. Когда к нам приезжают коллеги из России, Казахстана, Литвы, и я рассказываю им, какие виды бесплатных стимуляторов мы устанавливаем (а мы ставим очень дорогие устройства), они очень сильно удивляются. Не говорю, что у нас максимальная оснащённость, но то, что она на хорошем уровне — это точно.
Многие говорят, что медицина у нас всё ещё в чём-то советская. Принцип «помочь всем» хоть и кажется утопичным, но в нашей отрасли без него никак. Если медицина будет платная, то это будет медицина ради медицины, процедуры ради процедур. То есть если нет процедур — нет и их финансирования. Так не должно быть.
А вот то, что наша медицина социализирована больше, чем в других странах, это говорят все. Она обращена к людям. Если врач закончил свой приём, но на пять минут задержался, а в этот момент вдруг заглянул пациент, то за рубежом чаще всего скажут: извините, моё время закончилось, до свидания. Но у нас, как правило, доктор всё равно останется и примет.
Мне хотелось бы, чтобы прочитав мою историю, люди не только узнали больше о профессии хирурга, но и обратили внимание на своё здоровье. Ведь болезни сердца всё чаще встречаются у современного поколения. Здоровье — это самое ценное, что есть у человека. Наша медицина хоть и бесплатна, но если затягивать до последнего момента, она может оказаться бессильной.
В профессии медика, как и в любой другой, самое важное — это верить в свои силы. У каждого бывают взлёты и падения. Но добиться успеха можно лишь при одном условии: ты должен никогда не опускать руки и постоянно работать над собой.
Перепечатка материалов с сайта adukar.by возможна только с письменного разрешения редакции. info@adukar.by
